Даже спустя семь веков после этих событий Пьер Булонский предстает перед нами не просто грамотным адвокатом, а прежде всего защитником прав человека. Он открыто заявил членам комиссии, что с самого начала судебная тяжба против тамплиеров велась в атмосфере «исключительной ярости и нетерпимости»; братьев тащили, словно «овец на заклание»; применялись «самые изощренные пытки, от которых одни просто умерли, а другие стали калеками, что побудило многих солгать, оклеветать себя и весь орден». Он утверждал, что пытка делает невозможным «свободное мышление — неотъемлемое свойство любого добродетельного человека». Она лишает его «знания, памяти и понимания». Он также поведал кардиналам, что братьям-тамплиерам неоднократно показывали письма с королевской печатью, в которых Филипп IV обещал всем, кто покинет осужденный и погибший орден, не только прекращение пыток, но жизнь, свободу и пожизненную ренту.
Таким образом, все доказательства разложения ордена Храма оказались ложными и, более того, противоречили здравому смыслу. Как можно поверить тому, что так много людей знатного происхождения, достаточно способных и обладающих немалой властью, оказались «столь глупы и даже безумны», чтобы, «стремясь погубить душу, выбрали именно служение в ордене»? Вне сомнения, если бы такие рыцари и в самом деле столкнулись в ордене Храма с подобными беззакониями — особенно это касается богохульства в отношении Христа, — «они бы тут же возопили и громко поведали об этом всему миру».
Мощный отпор со стороны тамплиеров и нескончаемые проволочки папского расследования переполнили терпение Филиппа Красивого. Даже церковный Собор, назначенный на октябрь 1310 года в городе Вьенне, — главным вопросом на нем должно было стать дело тамплиеров — пришлось отложить, поскольку еще не был готов отчет папской комиссии. Тогда король решил ускорить события при содействии архиепископа Сансского Филиппа де Мариньи — тот был недавно переведен в Санс из отдаленной епархии благодаря содействию брата, Ангеррана де Мариньи, претендовавшего на пост главного министра, который пока занимал Гильом Ногаре. Именно по просьбе Ангеррана король выбил у папы разрешение на архиепископский трон в Сансе, и весной 1311 года Филипп де Мариньи, оказавшийся в долгу перед братом и королем, должен был как-то расплатиться со своими покровителями.
По внутрицерковному устройству, сложившемуся еще во времена Римской империи, Парижский округ относился к провинции Санс. А посему в ведение архиепископа Сансского входило и судебное разбирательство над отдельными тамплиерами, находившимися в его юрисдикции. И 10 мая, когда папская комиссия отдыхала, он срочно созвал в Париже местный церковный совет. Сразу поняв, что за операция готовится, Пьер Булонский попросил кардиналов оградить от нападок тех тамплиеров, «которые отважились встать на защиту ордена», и запретить архиепископу Сансскому проведение этого судилища.
Председатель комиссии архиепископ Нарбоннский Жиль Эйслен не пожелал рассматривать поданную петицию на том основании, что архиепископ Сансский — хозяин в своей епархии, а потому он не может вмешиваться, после чего удалился, заявив, «что отправляется слушать или служить мессу». Таким образом, решение по делу тамплиеров предстояло принять другим членам папской комиссии; и хотя многие из них питали симпатии к тамплиерам, но были не в силах преодолеть юридические рогатки; к тому же архиепископ Сансский им действительно не подчинялся. Поскольку Филипп де Мариньи получил свой жезл непосредственно из рук понтифика, только тот и мог повлиять на его решение.
В понедельник 11 мая при открытии заседания комиссии — в отсутствие председателя архиепископа Нарбоннского — стало известно, что пятьдесят четыре тамплиера, вызвавшихся защищать свой орден, уже осуждены епископом Сансским как упорствующие еретики и переданы в руки светской власти. Им грозила смерть на костре. Уполномоченные спешно отправили архидьякона Орлеанского Жана де Жуанвиля и его коллегу, ответственного за охрану тамплиеров Филиппа де Воэ, к архиепископу с просьбой отсрочить казнь. Воэ напомнил ему, как много храмовников, уже скончавшихся в тюрьмах, клялись перед смертью, что все обвинения против ордена — явная ложь.
Но эти увещевания не подействовали. Пятьдесят четыре тамплиера были посажены на телеги и отвезены на луг у стен монастыря Святого Антония в пригороде Парижа. Там их сожгли на костре. Все они до конца упорно отрицали инкриминированные им преступления, повторяя, что их казнят беспричинно и несправедливо. По словам летописца, «очевидцы наблюдали их последние мучения с величайшим восхищением и неподдельным удивлением».
Как уже говорилось, по законам инквизиции сжигали тех «упорствующих еретиков», кто отказался от прежних признаний в ереси и святотатстве; того, кто не сознавался в приписываемых ему преступлениях, приговаривали к пожизненному заключению. И лишь тем, кто подтверждал свои показания и раскаивался, прощали прежние грехи и отпускали на свободу.
Четыре дня спустя архиепископ Сансский устроил расправу еще над четырьмя тамплиерами, отправив их на костер как нераскаявшихся еретиков. А тело бывшего казначея Парижского дома тамплиеров Жана де Ла Тура, уже умершего, было извлечено из земли и сожжено на костре.
Реакция на эту жестокую расправу была соответствующая. Так, при допросе сержанта-храмовника Эмери де Вильерлс-Дюка разыгралась душераздирающая сцена. Он видел, как накануне в телегах везли на казнь братьев-тамплиеров. Продолжая твердить, что все грехи, приписываемые ордену Храма, — клевета, бедняга, однако, заявил, что из страха перед подобной смертью не устоял бы, если бы от него потребовали признания в том, будто он убил самого Господа. И просил членов комиссии не передавать его слова королевским чиновникам. Кардиналам оставалось только объявить свой протест, но в это время из тюрьмы неожиданно исчез один из добровольных тамплиеров-защитников, Рено Прованский.
Протест возымел определенное действие: Рено Прованский вернулся вместе с двумя другими рыцарями, Гильомом де Шанбонне и Бертраном де Сартижем. Но теперь вдруг исчез Пьер Булонский — его так и не удалось обнаружить. После этого работа комиссии почти прекратилась, а многие ее члены под разнообразными предлогами стали уклоняться от участия в ней. В декабре Гильом де Шанбонне и Бертран де Сартиж заявили, что не могут выполнять функции защитников братьев-тамплиеров без Рено Прованского и Пьера Булонского, потому что неграмотны, а кроме того, им стало известно, что их напарники уже сложили с себя обязанности защитников ордена, вернувшись к привычной деятельности.
На самом деле церковный совет Санса лишил Рено Прованского духовного звания, а Пьер Булонский так и не объявился: весьма возможно, что он был убит тюремщиками. Но что бы ни случилось с этими священниками-тамплиерами, двое рыцарей не смогли продолжить свою «адвокатскую деятельность» и покинули комиссию.
17. Падение ордена Храма
Как же получилось, что члены самого могущественного духовно-рыцарского братства на всем Западе пошли на смерть, по выражению Пьера Булонского, словно «овцы на заклание»? Одной из причин, несомненно, являлся престарелый возраст большинства тамплиеров, проживавших во Франции. Прослужив некоторое время на Ближнем Востоке, многие рыцари возвратились в Европу, где заняли различные административные посты. Более молодые рыцари предпочитали отправиться на Кипр — в 1307 году почти семьдесят процентов тамплиеров там составляли новички, набранные всего несколько лет назад. На Кипре они готовились к военным действиям, сражались с сарацинами за Тортозу и вели приготовления к нашествию на остров мамлюков.
Папская булла Климента V «Pastoralis praeminentiac», в которой он давал разрешение на арест храмовников, была доставлена на Кипр в ноябре 1307 года. В то время фактическим правителем острова был Амори, брат короля Иоанна, которому в августе 1306 года тамплиеры помогли прийти к власти. Поэтому указ папы римского поставил Амори в неловкое положение. Своим троном он был обязан ордену Храма и, как большинство жителей Кипра, считал обвинение тамплиеров заведомой ложью; однако ему не хотелось настраивать против себя римского понтифика или наживать опасного врага в лице короля Филиппа Красивого. И он распорядился начать судебное преследование храмовников, которых возглавлял маршал Ом д’Озильер.