Вместе с тем следует напомнить, что главная миссия тамплиеров — борьба с исламом на Востоке; да и сам Иннокентий III вовсе не пытался втянуть их в войну с катарами, что в немалой степени подтверждает и создание в 1221 году по образцу тамплиеров нового ордена, получившего название «воинство защиты веры Иисуса Христа». Тем не менее, будучи вассалами французского короля, храмовники являлись если не участниками, то свидетелями кровавой расправы с мирными жителями в Марманде, устроенной весной 1219 года армией принца Людовика. А в 1226 году, уже став королем, Людовик VIII во время осады Авиньона, будучи в отсутствии, передал всю полноту власти рыцарю-храмовнику брату Эврару, который и принял капитуляцию.
Непрекращающиеся попытки обвинить тамплиеров в поддержке катаров, на основе которых в наше время и создается их коллективный портрет, значительно убедительнее выглядят в отношении госпитальеров, но и в этом случае отсутствуют прямые свидетельства, подтверждающие их симпатии к еретической идеологии. По мере становления орден святого Иоанна завязывал все более прочные отношения с графами Тулузскими — не только в Европе, но и на Ближнем Востоке. У госпитальеров имелось много владений в Лангедоке, а в Триполи им принадлежала мощная крепость Крак-де-Шевалье, пожалованная Раймундом II Триполитанским, знаменитым внуком Раймунда VI Тулузского. Естественно, что во время Альбигойских войн они держали сторону наследников столь щедрых благодетелей, с которыми рыцари-госпитальеры — в отличие от храмовников — были крепко связаны политическими и экономическими отношениями. Катары, надеясь получить consolamentum [19] от своих парфатов, столь же щедро одаривали госпитальеров, дабы те стали их поручителями перед Всевышним или собратьями, полагая, что они не слишком разбираются в теологии и охотно выполнят их просьбу.
Таким образом, орден госпитальеров разбогател благодаря поддержке врагов крестоносцев. После гибели Симона де Монфора при осаде Тулузы и временного отступления крестоносцев католические епископы и монахи-цистерцианцы тут же покинули этот регион, а тамплиеры оставили все свои владения в Шампани, в то время как госпитальеры и бенедиктинцы остались на месте. Однако позднее за сотрудничество с катарами бенедиктинский монастырь в Алете был закрыт. Одним из самых ярких проявлений истинных симпатий госпитальеров стала смерть в битве под Муретой арагонского короля Педро II — они тогда испросили позволения вывезти с поля боя тело своего покровителя. Точно так же они официально признали своим собратом Раймунда VI, а после его смерти в 1222 году забрали тело под свою охрану, поскольку граф был отлучен от церкви и не мог покоиться в освященной земле. Некоторое время его останки сохранялись в одном из госпитальерских приоратов, пока Раймунд VII не добился от римской курии разрешения похоронить его в часовне. Погребенный оставался там вплоть до XVI века, когда «крысы прогрызли деревянный гроб и останки Раймунда VI были навсегда утрачены».
11. Фридрих II Гогенштауфен
В 1213 году Иннокентий III издал буллу «Quia maior», в которой содержался призыв к новому крестовому походу против сарацин на Востоке. В пользу этого предприятия говорили сразу несколько факторов: Симон де Монфор добился наивысших успехов в ходе военной кампании в Лангедоке; в Испании армия мусульман потерпела сокрушительное поражение в битве при Лас-Навас-де-Толосе; и наконец, возникло новое, невиданное ранее явление — крестовый поход детей, в котором участвовали десятки тысяч юных европейцев из Франции, Германии и других стран. Они толпами ходили по городам и селам, повторяя слова: «Господи, возврати нам наш Святой Крест». Несмотря на отвратительную организацию этой массовой акции, изначально обреченной на неудачу из-за отсутствия официальной церковной поддержки, стихийный порыв продемонстрировал всенародную готовность католиков к продолжению священной войны.
Даже скандальное отклонение 4-го Крестового похода в сторону Константинополя папа воспринял как «тучу с серебряной подкладкой»: в кои-то веки под его (т. е. папы) командованием удалось объединить весь католический мир. К тому же такие негативные моменты, как продолжавшиеся династические раздоры между Капетингами и Плантагенетами во Франции, а также Вельфами и Гогенштауфенами в Германии, помогли Иннокентию отстранить непримиримых соперников от командования экспедицией и избежать раскола. В 1215 году его призыв к священному походу поддержали 1300 католических епископов, собравшиеся на четвертом Латеранском соборе в Риме. После этого были предприняты грандиозные юридические и административные меры для финансирования задуманного предприятия, вплоть до выдачи индульгенций не только непосредственным участникам похода, но и тем, кто поддерживал их материально. Это позволяло принять крест даже женщинам, жертвовавшим деньги и имущество на общехристианские цели. Через них оказывалось давление и на мужей. Жак де Витри, у которого несколько генуэзцев реквизировали на военные нужды лошадей, обрушился с упреком на их жен: «Грабители забрали моих коней, и благодаря этому их жены тоже стали крестоносцами». Сбором выделяемых на поход денег заведовал казначей парижского Дома тамплиеров брат Аймар.
В 1216 году Иннокентий III скончался, не дождавшись осуществления своих планов. Однако дело понтифика с не меньшим энтузиазмом продолжил сменивший его кардинал Савелли, принявший на римском троне имя Гонория III. Будучи уже пожилым человеком, Гонорий не обладал лидерскими качествами и активностью своего предшественника. Однако подготовка к крестовому походу уже набрала достаточные обороты: хотя основная масса французских и английских рыцарей выпала из христианского ополчения по причине внутренних династических войн и подавления еретических выступлений, на востоке Европы, в Сполето, уже собрались крупные отряды из Австрии и Венгрии, готовые отплыть в Палестину на венецианских кораблях.
Иерусалимским королем тогда был престарелый рыцарь из Шампани Жан де Бриенн, что свидетельствовало о недостаточном внимании к заморским территориям у тогдашней европейской знати; и он оказался лучшим кандидатом в мужья для наследной принцессы Марии. При венчании в 1210 году ему было уже шестьдесят, а невесте — всего семнадцать лет. Два года спустя Мария умерла при родах дочери Изабеллы, больше известной под именем Иоланты. Жан, став регентом новорожденной наследницы, придерживался весьма осторожной политики в отношениях с братом и наследником Саладина, аль-Адилем. Оба были заинтересованы в продлении перемирия 1212 года.
Появившийся в 1217 году на Ближнем Востоке венгерский король Андрей II совершил несколько набегов на незначимые мусульманские укрепления, но не добился заметных результатов. Тем не менее, посчитав свой христианский долг выполненным, венгры возвратились домой через Анатолию, прихватив немало священных реликвий — в том числе голову святого Стефана и один из кубков со знаменитого свадебного пира в Кане Галилейской.
Во время своего пребывания в Святой земле австрийские и венгерские паломники вместе с тамплиерами и тевтонами участвовали в строительстве новой крепости на мысе Атлит, которая в их честь была названа замком Паломника. Построенная на мысе на побережье к югу от Хайфы (берег создавал здесь естественное укрепление) для защиты дороги, окрестных виноградников, садов и полей, на которые сарацины часто совершали свои опустошительные набеги, крепость являла собой мощное фортификационное сооружение, обнесенное рвом с водой и двойными стенами со стороны суши. По свидетельству немецкого монаха-доминиканца Бурхардта с горы Сион, «крепостные валы и башни казались столь прочными и несокрушимыми, что целый мир не мог бы завоевать ее». Крепостной вал окружал три высоких холма и часовню ордена Храма в форме традиционной ротонды. Другой летописец, Оливер из Падерборна, пишет, что «в крепости имелись запасы пропитания для четырех тысяч воинов».