Как при жизни, так и после смерти Саладина мусульмане и христиане считали его образцом смелости и великодушия. Дошедшие до Европы легенды о его необычайной щедрости — например, о том, как он одарил мехами христианских пленников, чтобы те не замерзли в дамасских тюрьмах, или как при захвате замка Керак, где в то время проходило венчание Онфруа Торонского и принцессы Изабеллы, приказал воинам не трогать башню, где проходила свадебная церемония, — особенно потрясли христиан-европейцев, привыкших к тому, что исламских врагов было принято изображать настоящими исчадиями ада.

Отличавшийся набожностью, скромностью и милосердием, Саладин тем не менее был строгим правителем и талантливым полководцем. По словам современников, он был небольшого роста, круглолицый, черноволосый и темноглазый. Как и большинство представителей исламской элиты, он был культурным и образованным человеком, отлично владел копьем и мечом. В молодости его больше интересовали богословские проблемы, а не военное дело. Без сомнения, его упорная борьба с католиками была вызвана прежде всего религиозной одержимостью, а не просто убеждением, основанным на опыте Зенги и Нуреддина, что разрозненные мусульманские государства можно объединить только под знаменем священного джихада.

Но удержать объединенное мусульманское сообщество на высоком духовном уровне было не так легко: Саладин нуждался в покровительстве Нуреддина, суверена своего отца и багдадского халифа. Даже после того как Саладин доказал свою твердую приверженность идеям ислама и возглавил борьбу мелких мусульманских государств с латинянами, многие продолжали считать его узурпатором. И не зря. Как мы увидим в дальнейшем, даже его знаменитое великодушие нередко являлось тонко рассчитанным политическим приемом. Когда же политика диктовала более жесткие правила поведения, он становился безжалостен: в Каире, например, приказал распять своих шиитских оппонентов, да и вообще в массовом порядке применял казни и пытки захваченных пленников. Хотя внешне он с уважением относился к франкским рыцарям, нередко даже восхищался их кодексом поведения и был весьма любезен с христианскими принцами и королями, однако на самом деле испытывал неизбывную ненависть к военным орденам.

Пытаясь помешать Саладину обрести абсолютную власть после смерти Нуреддина, его противники из тактических соображений часто шли на союз с латинянами. Так, правитель Алеппо уговаривал графа Раймунда Триполитанского, представлявшего интересы короля Балдуина IV, напасть на город Хомс, обещая взамен отпустить за выкуп пленных христиан — среди них французского рыцаря Рено де Шатильона, женатого на принцессе Констанции Антиохийской: его свобода оценивалась в 120 тысяч золотых динаров.

Если бы можно было предвидеть будущее, то граф Раймунд предпочел бы оставить этого слона-отшельника в алеппской башне. Ведь Рено к тому моменту был уже правителем без владений: супруга умерла спустя два года после того, как ее красавец муженек попал в плен — похоже, по причине безутешной любви, — и Антиохией управлял ее сын от первого мужа, Раймунда Пуатье. Однако Рено — вовсе не рядовой наемный рыцарь: его дочь Агнесса была венгерской королевой, а падчерица Мария — императрицей Византии. Позднее он женился на одной из богатейших наследниц королевства — Стефании де Милли, став крупным землевладельцем в долине Хеврона и к востоку от реки Иордан.

Одним из последствий смерти Нуреддина и возникшей в результате смуты явилось ослабление установленного им контроля над турками-сельджуками. В 1176 году их султан Кылыч-Арслан II (Львиная Сабля) открыто выступил против Византии. Войска, которые послал против него император Мануил, были разбиты турками в Месопотамии. Это поражение оказалось не менее тяжелым, чем случившееся в 1071 году под Манцикертом, которое стало причиной 1-го Крестового похода. В результате Анатолия навсегда была захвачена турками, резко ослабло влияние Византии на события в Сирии, а франки оказались предоставленными самим себе.

Обстоятельства еще сильнее усугубились из-за внутренних раздоров, потрясших Иерусалимское королевство. Обладая достаточной выдержкой и настойчивостью, король Балдуин IV все-таки не мог стать по-настоящему сильным правителем, поскольку страдал проказой. До совершеннолетия его регентом был ближайший родственник по мужской линии граф Триполи Раймунд III — искушенный и осторожный политик, который после многолетнего пребывания в плену у мусульман говорил по-арабски и хорошо знал психологию своих врагов. Он опирался на поддержку самых знатных родов Иерусалимского королевства и ордена госпитальеров, но конфликтовал с тамплиерами и недавно прибывшими в Палестину рыцарями во главе с Рено де Шатильоном, которому не терпелось начать активные военные действия для завоевания новых земель.

Хотя было много разговоров касательно возможной помощи с Запада — речь шла о новом крестовом походе под предводительством французского короля Людовика VII и английского монарха Генриха II, недавно женившегося на бывшей супруге Людовика Элеоноре Аквитанской, — единственным принцем, отправившимся в Святую землю, стал Филипп, граф Фландрский, который к тому же настаивал, что является всего лишь паломником, а не крестоносцем.

Карта мира XI в. с Иерусалимом в центре и Британскими островами в нижнем левом углу составленная на основе разрозненных представлений того времени о Земле.

Винчестер или Кентербери.

(Британская библиотека/Художественная библиотека Бриджмена)

Осада Иерусалима во время 1-го Крестового похода в 1099 г. Цветная миниатюра XIV в.

(Французская национальная библиотека/Художественная библиотека Бриджмена)

Разграбление Иерусалима после его взятия крестоносцами в 1099 г. Цветная миниатюра Жана де Курси, XV в.

(Французская национальная библиотека/Художественная библиотека Бриджмена)

Бернард, аббат Клервоский, прибывающий к Крестовому походу короля Людовика V II в Безеле (Бургундия) в 1146 г.

Цветная миниатюра Себастьяна Мамеро, XV в.

(Французская национальная библиотека/Художественная библиотека Бриджмена)

Бернард, аббат Клервоский.

Цветная миниатюра Жана Буке в Часослове, составленном с Этьеном Шевалье, XV в.

(Музей Конде/Художественная библиотека Бриджмена)

Гуго Вандемонт, обнимающий свою жену после возвращения из Крестового похода.

Резьба по камню из монастыря Бельваль де Лоран, XII в.

(Музей исторических памятников Франции/Художественная библиотека Бриджмена)

Тамплиерская печать с изображением двух рыцарей на одной лошади.

(Архив Вейденфельда)

Фреска XII в. из орденской церкви в Крессак-на-Шароне (Аквитания) с изображением рыцаря-тамплиера.

(Архив Вейденфельда)

Коленопреклоненный рыцарь, свершающий молитву, и его конь. Иллюстрация из Вестминстерской Псалтири, XII в.